Мы с Лешей два года вместе. Каждый из них за три. Итого шесть лет.
Почесал яйца, поднялся с кровати. Прошёл в коридор. Увидел мохнатые ноги рядом с полусгнившим табуретом. Я не поднял глаза. Пусть твои чёрные очи покоятся на грязном полу. К отсутствию чистоты я привык. Как и к перловой каше на завтрак. Отрезал кусок колбасы и засунул в твой рот. Заткнись! Закрыл дверь в туалет. Громким рычанием и гулом застонали трубы. Летом они ноют мучительней. Умылся. На сердце стало тепло. Почему ЖЭК не предупреждает об отключении горячей воды? Твои губы сорвались с испачканого полотенца.
Сладкий кофейный напиток. Перловая каша. Недоеденное яйцо. Снова ты.
— Леша, хочешь я устрою романтический ужин? При свечах… Ты слышал последние известия? Поправки к Конституции одобрили. Странно. Думал, что план правительства провалится. Специально ходил и поставил крестик напротив варианта «да». Получил тысячу рублей. России нужен не только обновлённый Основной закон, но и новый народ. Великий и объединённый, состоящий из граждан, которые будут поддерживать соотечественников и политических лидеров, главное, чтобы была возможность отправлять честно заработанные деньги родителям и близким. Это общество построит современное сильное единое государство. А я поеду жить в Таиланд. Если заработаю или сдам квартиру. Конечно же, ты не останешься один. Она будет арендоваться вместе с тобой. Твои туловище, рот и яйца ещё пригодятся. Главное, чтобы ты в это поверил. Ведь кто-то должен верить во что не верю я… Милый, купи «Розе де Блан». Хе-хе, всего девять косых за бутылку. Ну или… Пора на работу! Буду в восемь вечера.
Если есть туннель, то в конце него должен быть свет. Я вышел из нашей квартиры в ярко освещённый тамбур. Спустился на синем лифте на первый этаж. Пожелал доброго дня консьержу. К сожалению, крысоподобный старикашка оказался хамом. Вода и электричество не оплачены за полгода? Зато за газ оплачиваю вовремя и отдал свой голос в поддержку поправок к Конституции. Старый хохлатый укроп!
На улице пекло. Душно. Час до работы. Не взять ли бутылочку холодненького пива? Что за вопрос! Конечно же, взять. Полторашечки будет достаточно. И настроение прибавится.
«Копеечка». Очередь из пенсионерки, школяра и алкаша доверительной наружности. Чего он там купил? Кефир? А амбре как от порядочного мужчины — за километр разит. Придётся праздновать практически единогласное решение соотечественников в одиночестве.
Родная остановочка. Сколько на этом месте было выпито. С Максом, Кириллом, Жоркой… царствия ему небесного. Под трамвай попал, голову, как у Берлиоза, отрезало. Шёл-шёл — пакет из «Копеечки» пошёл по швам, трамвай под откос. Хороший парень был. Деньгами выручал. А сейчас кто поддержит в трудную минуту? Самому приходится помогать. Но это ненадолго.
Тридцать шестой до шоссе Энтузиастов. Не протолкнуться. Душно. Пекло. Полторашечки маловато. Ладно, потерпи немного.
— Австрийского традиционного и Созвездие вершин.
— Четыреста четырнадцать рублей девяносто девять копеек.
— Мужа тебе хорошего! Чаще улыбайся — твой смайл загляденье… Ну, нет переднего зуба и что?! За то всё остальное имеется.
Офис. Кресло. Компьютер. Жаль, что кондей не работает… Ускова не допросишься починить. Типа есть важные задачи. Я от жары гибну, а у него… Ладно, перейдём к любимому коктейлю: сто пятьдесят светлого пива плюс пятьдесят ординарного бренди, туда же дольку лимона и чуть-чуть жжённого сахара.
— Жора! Здравствуй, дорого́й! Какими путями? Трамвайными? Хе-хе, улыбаюсь… Выпьем? Какой алкогольный напиток ты предпочитаешь в это время суток? Как не пьёшь? А, да, вспомнил про твою печень. Макс с Кириллом ещё хотели положить тебя в клинику. Только я думаю так, какой смысл лежать в палате под стоны и хрипы безнадёжно больных. Не лучше ли устроить мальчишник на эти двадцать тысяч и, приняв яд, выселиться из общего мира под звуки струн, окружённым хуястыми и жопастыми красавцами и весёлыми приятелями? Твой котелок трамвай отрезал за три дня до дня рождения. Тебе тогда могло исполниться тридцать шесть. Мне столько же стукнет через месяц. Я чувствую жопой, что жить мне недолго. Я слышу глас труб в небе и похоже на то, что они призывают меня, чтобы дать новую жизнь. Знаешь, этой ночью мне приснился кошмар. Младенец в белом колпаке с бородой плакал в моей кровати. В руках он держал флаг России. Протягивал его, но я не принимал дар. Помню его лицо. Мне показалось, что это не незнакомый ребёнок, а я. Меня этот момент испугал настолько, что я задушил невинное дитя. Сейчас понимаю, что во сне я убил себя. Меня укачивает от твоего присутствия. До тошноты. Укради меня. Забери душу. Даже мои руки пытаются поднять меня в небесную высь. Но чувствую, что на земле меня что-то держит. Может Лёша?! Я обещал ему романтический ужин. Только я и он. Шампанское, наш любимый фильм и один плед на двоих. Но, если бы ты только знал, как он меня вымотал за эти два шесть лет. Сердце сладко ноет. Наверное, это любовь. Хочу кофе. Кофе с сахаром. Ангелы пьют кофе?
В кабинете до тошноты душно.
— Жора, слышишь? Репетирует кто-то. Душевно! Словно ангелы поют. Это не они, случайно? Хе-хе, конечно, нет… В восемь вечера я сообщу Алексею о нашем разрыве. А который час? Ого! Девять уже. Это невозможно.
Где телефон? Ёпть! В карманах нет. В портфеле тоже. Где же он? Надо позвонить, предупредить, что задерживаюсь. Так, в темпе вальса. Вальсируем!
Тошнит…
Бежать! Лёшка ждёт нервничает переживает злится.
Так, а ключи…? На месте. А где те-ле………………………………
Синий коридор заполнен людьми. Они собрались в одной точке и что-то обсуждают, но я не могу разобрать их речь. Словно они говорят на каком-то иностранном языке. Нужно подойти поближе и узнать, что произошло. Подошёл и увидел неподвижно лежащего мужчину с открытыми глазами. Его лицо и тело словно скорчились от боли. Можно подумать, что это продолжение сна. Только там я был младенцем, а сейчас взрослый мужчина.
Темнота и тишина…
Если есть туннель, то в конце него должен быть свет. В этом резко освещённом пространстве видны силуэты. Светлые — парят в воздухе, а тёмные — передвигаются ползком по земле. Да и я не иду. Будто кто-то несёт меня к сияющему участку. Не вижу кто это и не ощущаю прикосновений, но знаю, что он есть. Меня несут как котёнка кошка в комфортное место.
Прохладно. Огромное белое помещение с высокими стенами, уходящими ввысь настолько, что золотой купол еле виден. Ни ламп, ни окон. Откуда же тогда свет? Кажется, что сами стены освещают пространство. На полу лежит белоснежный ковёр с длинным ворсом. Вокруг толпа из обнаженных незнакомых мужчин, женщин, стариков и малочисленных детей. Вдалеке расположена огромная дверь, высотой с девятиэтажный дом. За ней виднеется синее небо и бескрайнее море. Там мама, Жора, моя первая любовь — Оксана. Их взгляды обращены на меня. Они ждут встречи. Чтобы выйти к морю необходимо пройти процедуру омовения и одеть на себя белую льняную одежду. Так делают все, кто выходит отсюда, некоторые при омовении исчезают. Они окунаются в бассейн и через мгновение от них нет и следа. Я не хочу сгинуть в небытие. Я хочу к морю и маме с друзьями.
Холодно.
Консьерж. Старый бородатый укроп с изумрудно-зелёными крыльями и шафрановыми волосами. Уважаемый, будь милосерден и пропусти меня к ним. Но нет. Он остановил меня и снова взялся за нравоучения.
— Что? Я проголосовал за внесение поправок к Библии? Не было такого! То была Конституция. Как можно сравнивать эти книги? Одна для души, а вторая для тела. Одна для небесной тверди, а вторая для земли. Одна для рая, а вторая для… Что? Да, я оплачиваю только за газ, но это не значит, что я хочу, чтобы меня зажарили на сковородке или подвергли испытанию огнём.
— Нет оплаты за воду — не будет моря. Нет оплаты за свет — не будет солнца.
— Но мне хотелось бы…
— Мечтать не вредно и мечты сбываются. Но не твои.
— Понял, ты ангел. Будь милостив! Я никому не хотел зла. Я до последнего верил, что создам что-то ценное. Однако, из-за человеческой дури жизнь прошла быстротечно и пусто.
— Леша, я хочу оказаться с тобой под одним пледом и чтобы ты прижал меня крепко к себе. Укради меня!
